Сергей Волконский был хорошо известен и Александру I, и его приближенным: царь называл своего флигель-адъютанта "мсье Серж" - "в отличие от других членов" семьи Волконских [40] - и внимательно следил за его службой. Однако "гусарство" и "проказы" "мсье Сержа" и его друзей императору явно не нравились: Волконский описывает в мемуарах, как после одной из "проказ" государь не хотел здороваться с ним и его однополчанами-кавалергардами, как "был весьма сух" с ним после его высылки из Молдавской армии [41].

Очевидно, император ждал, что после войны генерал-майор остепенится, но этого не произошло. "В старые годы не только что юный корнет проказничал, но были кавалеристы, которые не покидали шалости даже в генеральских чинах" [42], - совершенно справедливо замечает Пыляев. Скорее всего, следствием именно этого и стали карьерные неудачи князя.

В конце того же 1819 г. жизнь Сергея Волконского круто переменилась: он вступил в Союз благоденствия. Обидевшись на императора за собственные служебные неудачи, он не стал принимать должность "состоящего" при дивизионном начальнике и уехал в бессрочный отпуск, намереваясь еще раз побывать за границей.

Случайно оказавшись в Киеве на ежегодной зимней контрактовой ярмарке, он встретил там своего старого приятеля Михаила Федоровича Орлова. Орлов, генерал-майор и начальник штаба 4-го пехотного корпуса, уже давно состоял в тайном обществе, и его киевская квартира была местом встреч людей либеральных убеждений и просто недовольных существующим положением вещей.

То, что Волконский увидел и услышал на квартире Орлова, поразило воображение "гвардейского шалуна". Оказалось, что существует "иная колея действий и убеждений", нежели та, по которой он до этого времени шел:

"Я понял, что преданность отечеству должна меня вывести из душного и бесцветного быта ревнителя шагистики и угоднического царедворничества", "с этого времени началась для меня новая жизнь, я вступил в нее с гордым чувством убеждения и долга уже не верноподданного, а гражданина и с твердым намерением исполнить во что бы то ни стало мой долг исключительно по любви к отечеству" [43].

Через несколько месяцев после посещения квартиры Орлова Волконский попал в Тульчин, в штаб 2-й армии. Там произошло его знакомство с Павлом Пестелем. "Общие мечты, общие убеждения скоро сблизили меня с этим человеком и вредили между нами тесную дружескую связь, которая имела исходом вступление мое в основанное еще за несколько лет перед этим тайное общество" [44], - писал Волконский в мемуарах.

Формально же Волконского принял в тайное общество генерал-майор М.И. Фонвизин [45]. В своих показаниях на следствии Сергей Волконский утверждал, что первые либеральные идеи зародились у него в 1813 г., когда он проходил в составе русской армии по Германии и общался "с разными частными лицами тех мест, где находился" [46]. Потом эти мысли укрепились в нем в 1814 и 1815 гг., когда он побывал в Лондоне и Париже. На этот раз в кругу его общения оказались Мадам де Сталь, Бенжамен Констан, члены английской оппозиции.

Конечно, князь был прав: в послевоенной Европе либеральные идеи были столь широко распространены, что мало кто из молодых русских офицеров не сочувствовал им. Сочувствие этим идеям сквозит, например, в послевоенных письмах Волконского к П.Д.Киселеву. В письме от 31 марта 1815 г., описывая наполеоновские "Сто дней", он замечает:

"Доктрина, которую проповедует Бонапарт, это - доктрина учредительного собрания; пусть только он сдержит то, что он обещает, и он утвержден навеки на своем троне", "Бонапарт, ставший во главе якобинской партии, гораздо сильнее, чем это предполагают; только после того, как хорошо приготовятся, можно начинать войну, которую против него вести с упорством, потому что - вы увидите, что если война будет, то она должна сделаться народной войной" [47].

Однако от общих рассуждений о Бурбонах, Бонапарте и судьбах мировой истории весьма далеко до революционного образа мыслей и тем более образа действий. Кроме того, как видно из этого же письма, главным "либералом" для будущего декабриста был в 1815 г. император Александр I:

"Либеральные идеи, которые он провозглашает и которые он стремится утвердить в своих государствах, должны заставить уважать и любить его как государя и как человека" [48].

И нет документов, свидетельствующих о том, что к 1819 г. мнение Волконского о "либерализме" русского монарха изменилось.

Скорее всего, в заговор Волконского привели не либеральные идеи. К началу 1820-х гг. "гусарское поведение", которым Волконский очень дорожил на первых этапах своей карьеры, стало массовым - и из "чудачества" превратилось в поведенческий штамп, едва ли не в норму. Впоследствии Волконский утверждал, что его жизнь до заговора была совершенно бесцветной и ничем не отличалась от жизни большинства его "сослуживцев, однолеток: много пустого, ничего дельного" [49]. В тайном же обществе Волконский обретал иной способ, говоря словами Ю.М. Лотмана, "найти свою судьбу, выйти из строя, реализовать свою собственную личность". Способ этот, гораздо более опасный, чем "удаль и молодечество", был достойнее для истинного сына Отечества.

Предпосылки
Декабристы, деятели русского освободительного движения первой четверти девятнадцатого века. Их движение возникло в кругу образованной дворянской молодёжи, находившейся под влиянием европейской общественной мысли, идей Великой Французской революции. Вместе с тем движение декабристов зародилось в эпоху складывания национального самосознан ...

Апрельский кризис.
18 апреля 1917 г. министр иностранных дел П.Н. Милюков направил ноту союзным державам о всенародном стремлении «довести мировую войну до решительной победы», в связи с чем очередной задачей является «отразить врага, вторгнувшегося в самые пределы нашей Родины». Информация об этой ноте 20 апреля попала в газеты, что вызвало 100-тысячную ...

Черты правовой системы. Общие черты правовой системы
Древние египтяне, как и другие народы, выводили свое законодательство из божественных установлений, и поэтому нормы древнеегипетского права были в то же время нормами религиозного происхождения и назначения. Легитимации власти и управления содействовали характерные для мифологии представления о божественном первоисточнике всех правил че ...