Выяснить действительное отношение Польши к украинскому движению нелегко. Там готовят протекторат и мечтают о дальнейшем полном подчинении. Правительство объято ненасытным империалистическим аппетитом, но оно в тисках между русским и домашним большевизмом и располагает армией, разные части которой имеют различные «политические взгляды», а потому вынуждено лавировать и в украинском вопросе. В настоящую минуту (март 1920) оно покровительствует Петлюре, с легким сердцем продавшему Польше за это покровительство Восточную Галицию.

Другой могущественный фактор украинского и всех остальных сепаратизмов в России — большевизм. Международные силы зла, его породившие, свили себе гнездо прежде всего в центральной России. Все окраины, желая оградить себя от заразы, тем самым вынуждены отмахиваться от «России». Были периоды, когда русский патриот чистой воды мог со спокойной совестью служить местным правительствам: служа им, он ограждал часть русской земли от большевистского духовного и материального разгрома, с тем чтобы в будущем работать над восстановлением русского единства. Ныне роль большевизма как силы расчленяющей, по-видимому, миновала: его мировой, а не русский, характер стал виден даже слепым, и люди скоро перестанут отождествлять слова «большевик» и «русский»; с другой стороны, в советской политике в Москве происходит какое-то перерождение, и оно, искренно или нет, ставит армии национальные объединительные задачи.

Каковы внутренние факторы самостийности? На какую почву ложатся перечисленные внешние воздействия? Кто отзывается на них на месте? Да и существует ли, в конце концов, украинский сепаратизм?

«Мы избраны волей сорокапятимиллионного народа», — утверждает Директория; «мы представители народа», — говорят разные украинские «посланники» и в газетных интервью, и на щедрых банкетах в честь представителей печати. Но мы живем в революционное время, хочется ответить им, а революционные времена — это времена самозванцев. Кто и когда выбрал вас? Разве эти рады, составленные из нескольких сотен киевских рабочих, не получивших ни от кого мандатов и голосовавших по наущению десятка-другого агитаторов, представляют собою волю народа? Иной читатель заподозрит меня в предвзятом отношении к столь демократическому собранию. Пусть за меня говорят представители партии социал-революционеров. В декабре 1919 года они подали в Международное социалистическое бюро меморандум. «Украинский народ, — сказано там, — ни разу определенным образом не выразил своего желания отделиться от Русского государства»(цитируем по английскому тексту). 20 ноября 1917 года рада, «избранная не по всеобщему голосованию . высказалась в своем 3-м универсале за федерацию с Россией». Уже через два месяца (22 января 1918 года), после поражения украинских войск большевиками и потери Киева, «остатки рады в 4-м универсале провозгласили полное отделение Украины». В это время «рада была уже совершенно оставлена населением; её поддерживали только самостийники и те круги, которые желали восстановления своих классовых привилегий при помощи Германской империи». Действия рады вели к «полному подчинению всей Украины Германии. Когда 12 мая 1918 года германский майор разогнал Центральную раду и арестовал украинских министров (этот майор (в действительности военный прокурор) арестовал не всех министров, а только двоих, обвинявшихся в попытке похитить банкира Доброго, следовательно, в преступлении уголовном, и рады вовсе нс разгонял; она сама себя распустила на следующий день после избрания гетмана), ни одна рука не поднялась в Киеве в защиту этого собрания, заслужившего всеобщую непопулярность». Короче и ещё определеннее высказывается о самозванстве рады профессор Майяр в своей брошюре, весьма удачно озаглавленной «Ложь украинского сепаратизма» (Maillard. Le Mensonge de L’Ukraine Separatiste. Paris, 1919). В ней есть глава «Украинская делегация стремится ввести в заблуждение Конференцию мира». Автор цитирует утверждение «делегации» о бесповоротном решении «украинского народа» отделиться от России; затем, поставив вопрос, как, где и когда этот «народ» выразил свое желание, выясняет, что рада 1917и 1918 годов была не что иное, как «толпа товарищей-самозванцев», не имевших никаких полномочий. Он кончает следующей фразой по адресу «делегации»: «Я сейчас вернулся из Малороссии, где прожил двадцать лет и которую люблю, как вторую родину, и говорю вам в лицо: написав вышеприведенную фразу, вы подло солгали и пытались обмануть Конференцию мира».

Оставим «народное представительство» и перейдем к «правительству».

В России теперь повелевает физическая сила. Наберите и вооружите тридцать человек, готовых вам подчиняться, и вы станете владыкой в своем селе, будете объявлять декреты о вырубке леса у соседней деревни и взимать себе подати, покуда не явится более сильная банда; она либо одолеет вас, либо вы присоединитесь к ней. Соберите триста человек, раздобудьте пулемет — и будете до поры до времени владыкой в целой волости. Петлюра собрал не триста, а тридцать тысяч и распоряжается в двух-трех губерниях. Он собрал их благодаря лозунгу о земле; первый успех был обеспечен германцами. «Как только германское владычество прекратилось, — говорит тот же меморандум социал-революционеров, — крестьянские массы и рабочие оставили Директорию Петлюры, несмотря на её старания превзойти демагогичностью своей программы даже большевиков». Деревня осталась без всякой власти; представители власти гетмана Скоропадского были расстреляны или бежали. Их никто не заменил. «В настоящее время сомнительная власть Директории ни на один сантиметр не переходит за линию штыков» её армии. Ни о какой созидательной правительственной деятельности не может быть и речи. На Украине хаос. «Настоящие банды разбойников разрушают города в Украине — сегодня под флагом Директории, завтра под флагом большевиков, а не то за личный страх и риск главаря, как, например, банды атамана Григорьева». Банды требуют с деревень продовольствия; крестьяне прячут его, обезоруживают петлюровцев и избивают их; случалось, что новый отряд петлюровцев обстреливал бунтующую деревню артиллерийским огнем. Все приемы петлюровского правительства чисто большевистские. Перед Европой оно старается выказать себя щитом против большевизма, в действительности оно лишь его разновидность. Те же лживые фразы о демократизме, то же презрение к народу на деле. Украинские войска никогда серьезно с Красной Армией не дрались. Недаром кто-то сказал, что у Петлюры голова украинская, а хвост большевистский. Народ обирают немилосердно; взяточничество процветает не хуже чем у комиссаров. Петлюра окружен несколькими десятками авантюристов из тех, что в годы революции выплывают на поверхность мутной воды. Тут много обученных в Австрии украинскому языку; так как никто другой его в Украине не знает, то им, в случае успеха самостийности, обеспечена широкая карьера: приятнее быть губернатором, чем вновь стать грузовщиком или писарем; отсюда понятно, какие они «убежденные сепаратисты».

Процессы феодализма в VII-VIII вв.
Классический пример раннефеодального общества на завоёванной германскими племенами территории Западной Римской империи представляло общество франков, в котором разложение первобытно-общинного строя было ускорено в результате влияния римских порядков. В исторических памятниках имя франков появилось, начиная с III в. В результате завоева ...

Вторая гражданская война Английской Буржуазной революции и казнь короля
В связи с угрозой нового мятежа «кавалеров» опять установился временный союз индепендентов и левеллеров. Парламент постановил прекратить всякие сношения с королем. Принятый им билль назывался «Никаких обращений». Правда, прошло совсем не­много времени, и парламент отменил этот билль и да­же принял решение о возобновлении переговоров с к ...

Путь к престолу. Детство и юность
В 1825 году царский трон в России занял Николай 1. В то время Николаю Павловичу было 29 лет. Он родился в 1796 г., четырех лет от роду лишился отца и по-сыновьи благоговел перед братом Александром, который был почти на 20 лет старше. В отличие от своих старших братьев - Александра и Константина, Воспитание которых целиком взяла на себ ...