Среди всех этих идей особо следует выделить представление о полном равенстве всех польских дворян. Оно имело громадное значение и для консолидации шляхетского сословия, и для политической жизни, и для дестабилизации польского государства. Этот миф выражался не только в сеймовых декларациях подобных той, какую оставил Ст. Ожеховский в середине XVI в. “Равенством поляки превзошли все иные королевства: нет в Польше никаких князей, ни графов, ни княжат. Весь народ и вся масса польского рыцарства включается в это слово "шляхта"“. Ему сопутствовал также особый стиль организации социальных связей и общения в шляхетской среде, принимавший иногда совершенно неожиданные формы. Например, магнат или просто богатый шляхтич мог подвергнуть телесному наказанию служащего у него собрата по сословию. Однако экзекуция осуществлялась крестьянами, и ради обережения достоинства шляхты был разработан целый ритуал ее битья. Шляхтича секли на специальном ковре, без брани, обращаясь к нему не на "ты", а "пан ." Или другой пример: дабы отразить существующую в обществе реальную иерархию и в то же время не ущемить ничьего достоинства, был принят особый церемониал жестов при встречах и прощаниях. Иерархия поцелуев (знак равенства!) нисходила от поцелуя в щеку, в плечо, в руку в локоть – к поцелую в живот и вплоть до падения ничком перед приветствуемым. Это все не мешало сохранять уверенность в прирожденном равенстве всех шляхтичей. Как только дело доходило до хотя бы мельчайших перемен в официальной идеологии или терминологии, шляхетские сеймики начинали кипеть и бурно протестовать. Так было, например, в 1699 году, когда шляхта обнаружила, что в сеймовые конституции 1690 г. по недосмотру проскользнуло выражение "меньшая шляхта", в чем было немедленно усмотрено покушение на шляхетскую aequalitas. Так было и в начале XVII века во время рокоша Зебржидовского, когда один из шляхетских полемистов узрел корень начавшегося кризиса в получении некоторыми магнатами графских титулов от Габсбургов или римских пап. Он ясно выразил присущую всей польской шляхте резкую неприязнь ко всякому титулованию, написав: "иностранные титулы противны польским законам и вредны шляхетскому сословию Польши и соединенных с нею земель. Такие титулы уничтожают равенство шляхетского сословия, каковое имеет первенство в Польше". Один из шляхтичей, принявший титул маркграфа и приобщенный к гербу мантуанских Гонзагов, навлек на себя вал негодования и ненависти: "Ты стремился к иноземным титулам, по своей амбиции пренебрегая шляхетским достоинством, и оскорбил его своими развратными желаниями, поставив итальянского пса выше десятка польских шляхтичей . Получив их, ты, иноземец, стал еще больше унижать шляхетство, попирая наш народ, его старые обычаи и законы". www.transportgood.ru

Сарматская мифология усиливала наряду с сословным и родовое самосознание польской шляхты. XVI - XVII вв. принесли громадный интерес к генеалогии. Шляхтич бывал чрезвычайно горд, если находил упоминание о своем гербе или роде в "Истории славного Польского королевства" Яна Длугоша. Но и тот, кто не мог этим похвастаться, не унывал. В изобилии стали создаваться ложные и фантастические генеалогии. В первом своде генеалогических преданий у Б. Папроцкого было помещено описание гербов Ноя и его сыновей, прямыми наследниками которых (точнее, Яфета) были объявлены польские шляхтичи. Литовская шляхта ответила на это легендой о своем римском происхождении. Многие знатные роды шляхты занялись поиском пращуров в Древнем Риме, в библейских временах, и, наконец, даже среди строителей Вавилонской башни. Следует, однако, отметить, что этот генеалогический зуд был чем-то большим, чем простое увлечение. В XVI в. шляхетский герб стал знаком принадлежности не столько к роду, сколько к сословию. Генеалогическое сознание шляхты расширилось. Самый узкий его круг – семья, ближайшие родственники и предки. Самый широкий – "паны-братья" всей Польши и в какой-то степени Речи Посполитой. Генеалогические розыскания, сдобренные искренней верой в сарматский миф, становятся путем формирования не только сословного, но и национального самосознания. Таким образом, из сарматизма рождается представление о польском "народе-шляхте", в котором шляхта узурпирует права национального представительства.

Гальяно обновляет образ респектабельного Дома моды.
После славы 50-х годов Дом Диора стал постепенно терять популярность, и к 1996 году, когда туда пришел Гальяно, был известен, в первую очередь, костюмами для дам среднего возраста и буржуазными бальными платьями. Гальяно весьма дипломатично отзывается о своей роли: "Я думаю, мы слегка стряхнули паутину, придали вещам легкость. Я им ...

В.П. Милютин-соратник В.И. Ильича
Есть в Льговском районе деревня Милютино. Название се связано с именем советского партийного и государственного деятеля, соратника Владимира Ильича Ленина, народного комиссара земледелия в первом Советском правительстве Владимира Павловича Милютина. Владимир Павлович Милютин родился 5 ноября 1884 года в селе Кудинцево Льговского уезда ...

Финансовая реформа
Существенную роль в приспособлении российского государственного аппарата к условиям буржуазного развития сыграла финансовая реформа. Ее существо сводилось к трем основным элементам. Первый из них – это упорядочение государственных финансов. Дело в том, что до реформы каждое ведомство имело и бюджет, и свою кассу. Такой порядок не обеспе ...